Цвет боли: черный - Страница 25

К оглавлению

Я уже набирала номер Дага Вангера.

– У меня есть кое-что об Анне-Пауле. Мы можем срочно встретиться?

– Да, конечно, приходите сейчас. Или вы предпочитаете не в наших стенах?

– Лучше в кафе.

Положив трубку, попросила:

– Бритт, ты можешь срочно скинуть эту запись на мой ноутбук?

– Конечно. Так ты объяснишь, чего ради Паула рискует, появляясь на этом благотворительном мероприятии?

Переодеваясь, я развивала свою идею:

– Обрати внимание на то, кого она выбрала. Красотку, к тому же предложив добавить еще двоих. Кто будет проверять, куда делась иммигрантка, даже если она зарегистрирована во всех службах? Устроилась на работу, потом уехала по Евросоюзу дальше и затерялась…

– Их же учитывают, и довольно строго.

– Это пока получают пособие, а если нет? Пойдем к этому Вангеру, все равно другого выхода нет. По пути объясню.

* * *

С утра начальство проявило особое рвение, вознамерившись проконтролировать работу инспекторов. В этом был свой резон – начинать январь с горы трупов безо всякой надежды раскрыть преступления, значило испортить весь год. «Куда смотрит полиция?!» – возглас столь же пустой, сколь и привычный.

Микаэль Бергман мог защитить своих людей от ненужного любопытства прессы, от слухов и сплетен (хотя и ненадолго), но он не мог защитить от начальства. Перед вышестоящими положено отчитываться, а отчитываться в том, что группа Вангера уже неделю топчется на месте, не хотелось.

Сам Вангер подозревал, что рвение вызвано вовсе не трупами, вернее, не столько ими, сколько возмущением прессы и налогоплательщиков по поводу ограбления в один день сразу двух банков. В четверг в 08.52 в Тебю обнаглевшие грабители въехали в помещение банка прямо на автомобиле. Сотрудники «Хандельсбанка» успели нажать тревожную кнопку, но преступники скрылись на другом автомобиле. Поймать грабителей и вернуть деньги по свежим следам не удалось, брошенную вторую машину нашли в лесистой местности в Бро только к концу дня, конечно, ни преступников, ни денег в ней не было. Меркантильный народ эти грабители, удирая, деньги не оставляют, прихватывают с собой.

Даг с сочувствием наблюдал, как пресс-секретарь стокгольмской полиции объясняет, как удалось уйти одному из двух преступников, и обнадеживает, что деньги непременно найдут. Поганая работа у этих пресс-секретарей – оправдываться за других.

А у кого она не поганая? У него самого не лучше.

Но ровно через час было совершено нападение на инкассаторов банка «Норде». Преступники в масках, с пистолетом и топором сумели завладеть пятью сумками с деньгами, ранив одного из инкассаторов. Трое преступников скрылись на бордовом «Вольво», потом разбежались в разные стороны… Репортеры «Афтонбладет» захлебывались эмоциями, рассказывая о залитой кровью голове инкассатора.

И снова поймать по свежим следам не удалось, а другому пресс-секретарю пришлось объяснять, обещать и обнадеживать.

Начальство не любит подобных шуток, а потому «проверка расторопности», как это называл Бергман, грозила всем. А уж столько трупов и пока никакого толка у группы Вангера тянуло на серьезное недовольство вышестоящих, спасти от которого Бергман Дага не мог. Зато подарил идею, вскользь бросив:

– Я сказал, что ты сегодня целый день на осмотре мест преступлений. Будешь только завтра.

Вангера мучила совесть из-за того, что оставлял все на Фриду, но та махнула рукой:

– Иди, на меня орать не будут.

Хотелось возразить, что и на него не будут, но Вангер понимал, что девушка говорит не о повышении голоса, а просто о недовольстве. Дагу нельзя вызывать на себя недовольство, он работал шесть лет и уже должен получить за эту выслугу все полагающиеся надбавки и привилегии.

Как раз в это время позвонила подружка Ларса Юханссона с диким известием, что они нашли Анну Свенссон, которая якобы была участницей какого-то телевизионного реалити-шоу. Бред, потому что женщина, сбежавшая от полиции, обвиняемая в убийствах, объявленная в розыск Интерполом, причем в «Красном уголке», то есть как особо опасная преступница, да еще и со сломанной рукой, появиться перед камерами никак не могла, если только она не сумасшедшая.

Первой мыслью Дага было пригласить беспокойных подруг в кабинет, но он подумал, что разговор может получиться недостаточно длинным, а начальство припозднится, и решил не рисковать, назначив встречу в «Лимоне». Линдберг в ответ рассмеялась:

– Вы давно там были?

– Не бывал.

– Заметно, этот бар открывается в пять вечера.

– Хорошо, тогда говорите сами.

– Напротив вашего Управления на Бергсгатан есть азиатское кафе «Мункейк», его хоть знаете? Оно открыто с одиннадцати, то есть через час.

Это кафе Вангер, конечно, знал, они частенько забегали туда перекусить, но сидеть со свидетелями на глазах у возможных коллег (мало ли кому еще придет в голову смыться на время проверки?) не хотелось, потому Даг проворчал:

– Где-нибудь подальше…

– От родного заведения? Тогда приходите в кафе «Уго» на Шлеегатан, почти на углу с вашей Бергсгатан, кстати, рядом с «Лимоном». Там хороший эспрессо, и оно точно открыто с половины восьмого утра.

– Хорошо, через полчаса буду.

Из двух зол – общения с недовольным начальством или с ненужными помощницами – Вангер выбрал меньшее, в данном случае это были помощницы.

Даг подозревал, что девушки были на низком старте, потому что, когда он вошел в небольшой итальянский эспрессо-бар, подружки уже сидели там.