Цвет боли: черный - Страница 99

Маргит все это время внимательно наблюдала за мной. Не знаю, что отразилось на моем лице, но она, видно, заметила размышления, усмехнулась:

– О чем думаешь?

– Чего не хватает человеку, чтобы он стремился получить удовольствие от мучений других, смертельных мучений?

– Ну ты ненормальная! Ей показывают, как будут убивать, а она философствует! Адреналина не хватает.

– Адреналин можно получать, взбираясь на Эверест или спасая людей из огня. Шли бы в службу спасения…

– Э нет… Карабкаться на Эверест – это трудно, нужно прикладывать усилия, а здесь все проще – сиди в кресле и смотри. А если адреналин зашкаливает, то можно и самому плетку или что похуже в руки взять.

Я даже вздрогнула от ужаса.

– Но ведь вас потом могут узнать?

– Нет, все в масках, в костюмах…

Я скосила глаза на экран, мужчины там действительно были обезличены, но на одной руке все же видна татуировка. Я узнала эту руку – ту самую, по которой, тянувшейся ко мне, когда-то врезала стеком.

– Почему же, вон Леннарт.

– Татуировку увидела? Надо сказать, чтобы свел, опасно.

– Маргит, в тебе хоть что-то человеческое осталось? Ведь Кайса же твоя сестра?

– Человеческое, говоришь? Я через все прошла… И выжила. У меня ничего не осталось. И выбор у меня невелик – либо вы, либо я. Повторения не хочу, потому будете вы.

Она встала и уже у двери обернулась, добавив:

– Но у тебя даже такого выбора не будет, ты умрешь.

Осчастливила…

Я захлопнула ноутбук:

– Незачем смотреть эту гадость!

Габи прошептала:

– Страшнее не придумаешь, лучше бы сразу убили…

– Не убьют, мы дорогой товар.

Снаружи быстро стемнело, зимой темнеет рано, а в лесу и того раньше. Лес стоял уже черный, как мое состояние. На остров скоро опустится тьма, такая же будет и у меня на душе. Поистине, Анна сделала мне последний подарок, перед смертью посоветовав разозлить кого-нибудь, чтоб убили одним ударом.

Я смотрела на темную массу деревьев под окном и думала о том, что ничего не знала о жизни. Как подавляющее большинство не только шведов, но вообще жителей благополучных стран, я видела только фасад спокойной, устроенной жизни, в которой от рождения до смерти о человеке заботятся, ведут по жизни почти за ручку. Продумано все: как лечиться, учиться, работать, даже о депрессии подумали. Это хорошо, очень хорошо, человеку много легче, когда он чувствует себя защищенным.

Но красивый фасад слишком часто скрывает безобразное наполнение. Я не подозревала, что у нашей хорошей жизни есть страшная изнанка? Догадывалась. Понимала, что если есть свет, то есть и тень, даже мрак. Но как часто, не соприкасаясь с этим мраком, мы предпочитаем о нем не знать, отгонять сами мысли о его существовании.

Мы готовы предоставить убежище многим женщинам из многих стран. Это замечательно, потому что в их собственных жить зачастую невозможно. Но сколько и в Швеции попадают в беду? Неизвестно, потому что невозможно отследить всех, кто пересек границы Евросоюза.

Что же, не помогать? Нельзя, ведь тысячи, если не сотни тысяч устраиваются нормально и за помощь благодарны. Почти четверть населения иммигранты, это настоящая помощь нуждающимся в ней. Как же сделать так, чтобы не было вот таких – тех, кто погибает под пытками?

В Швеции запрещена не проституция, а покупка сексуальных услуг. Но добродушные шведы стараются не замечать, что, кроме законопослушных граждан, есть и такие как Маргит, Леннарт, этот Хозяин, чтоб он сдох! Те, для кого бабки куда важней человеческих жизней и даже суда Божьего. Их нельзя перевоспитать, даже изолировать нельзя, они как сорная трава, все равно пробьются даже сквозь бетон. Их можно только выжечь каленым железом.

Но откуда они берутся, почему у нормальных внешне людей вдруг проявляется такое?

Бессмысленные вопросы, потому что ответов на них нет, а меня саму ждет кошмар.

Немного погодя вошел Улоф, приказал:

– Пошли, все пятеро, быстро!

Ну вот и все, меня тащат тоже.

Габи и Тина шли сами, а вот Вилте Белому Медведю пришлось тащить, идти она была не в состоянии.

В подвале все готово для пыток. Вот она изнанка сказочного домика на лесной поляне… Я вспомнила выражение, прочитанное в каком-то детективе, что, даже увидев свет в окне уютного скандинавского дома, не стоит стучать в его дверь, потому что можно с равной вероятностью как получить радушный прием, так и нарваться на криминал. Сказочный домик Торстейна и Инги яркий тому пример.

Меня усадили на стул, заведя руки назад и склеив скотчем, щиколотки тоже сцепили. Ясно, я пока наблюдательница…

Нет, они не заставят меня смотреть, как мучаются мои подруги по несчастью. Я просто закрою глаза и буду думать о чем-то хорошем. Или о ком-то.

Не получилось, Леннарт объяснил просто:

– Если ты не будешь смотреть, им будет больней.

Сначала я усмехнулась: как бы страшно это ни звучало, чем больней девчонкам будет, тем лучше. Лучше пусть сразу потеряют сознание, а то и умрут, чем будут в полном сознании мучиться до завтра.

Но Леннарт понял и это, снова усмехнулся:

– Ты зря думаешь, что им дадут сдохнуть от разрыва сердца или от болевого шока. Мы умеем останавливаться на грани. Смотри!

Я нашла другой выход: смотреть не видя. Просто отключить центр в мозгу, который отвечал за понимание того, что происходит перед глазами. Но полностью не видеть и не слышать не удалось, сквозь затуманенное сознание пробивались крики девушек и команды их мучителей.